Вино на лепестках османтуса и другие декабрьские развлечения китайцев

Старая китайская поговорка гласит: «Наступила зима — время поджаривать пятки». Смысл ее прост — с наступлением холодов сиди дома, грейся и без крайней необходимости не высовывай носа на улицу. Однако современные китайцы, в отличие от своих предков, не боятся пускаться в дальние путешествия даже в декабрьские морозы.

Всегда ли китайцы любили путешествовать? На вопрос этот нельзя дать определенного ответа. С одной стороны, испокон веку хватало китайцев, которые перемещались по всей Поднебесной и даже выезжали в прилегающие страны. Но обычно это были торговцы или те, кого сейчас называют трудовыми мигрантами. Китайцы еще в старые времена часто бежали с родной земли от войн, невзгод и нищеты — и называть таких людей путешественниками или туристами язык как-то не поворачивается. Редкие исключения вроде путешествий императорского евнуха и флотоводца Чжэн Хэ (1371-1435), который, как считают китайцы, первым открыл Америку, только подтверждают правило. Жители Поднебесной тысячелетиями считали свою родину центром мира и в большинстве своем не особенно интересовались тем, что происходит за ее рубежами. Там, по их мнению, обитали дикари, иметь дело с которыми казалось и оскорбительным, и опасным.

Статуя Чжэн Хэ. Фото Hassan Saeed с сайта Wikipedia.org

Тут стоит вспомнить, что Китай — страна аграрная. Абсолютное большинство населения здесь традиционно было занято сельским хозяйством. Большую часть года крестьянин в поте лица своего возделывал поля, рисовые чеки, огороды или работал на чужбине — то есть в другой китайской провинции. Все его путешествия ограничивались отъездом на работу и возвращением домой на китайский Новый год, он же праздник Весны.

И все же даже в старом Китае имелось отдельное сословие, которое могло позволить себе такую роскошь, как путешествия. Сословие это было невелико и состояло в основном из китайских императоров. В первую очередь, конечно, речь тут шла о летних путешествиях, когда из пышущих жаром столиц правители со всем двором сбегали в прохладные резиденции — ближние, как летний дворец Ихэюань под Пекином, или сравнительно далекие, как Бишушаньчжуан в городе Чэндэ.

Однако в путешествие императоры отправлялись не только в теплое время года, но и зимой. Так, на 21-22 декабря приходится зимнее солнцестояние. В старом Китае оно отмечалось чрезвычайно пышной церемонией — богослужением в алтаре Неба, он же Тяньтань. Основная роль в этом богослужении отводилась, естественно, китайскому императору, который имел официальный титул Сына Неба.

Во времена империи Цин (1644-1912) алтарь Неба находился в южных пригородах Пекина. Сегодня путь от Запретного города до парка Тяньтань на троллейбусе занимает без пробок пятнадцать минут. Однако в старые времена это было настоящее путешествие, к которому начинали готовиться за несколько недель.

Алтарь Неба. Фото Fong Chen с сайта Wikipedia.org

Накануне богослужения или даже за день до него парадный выезд императора, ну, скажем, Канси отправлялся из дворца ранним утром, еще затемно. Традиционно императора несли в паланкине, во второй половине XIX века носильщиков сменили лошади. По дороге процессия могла несколько раз останавливаться — для отдыха, приема пищи, смены лошадей или носильщиков. Разумеется, властелин не мог пуститься в такое дальнее (километров пять, не меньше) путешествие в одиночестве. За ним всегда следовало огромное количество придворных и чиновников. Высшие чины, как гражданские, так и военные, часто сопровождались не только слугами, но также чадами и домочадцами — женами, детьми, племянниками и разными примазавшимися к процессии двоюродными бабушками со стороны отца.

Надо сказать, что, в отличие от самого Сына Неба, его сопровождающие обычно шли пешком. Для них это было таким тяжелым испытанием, что многие чиновники заболевали нервной болезнью. И проблема тут была не в том, чтобы пройти пешком от императорского дворца до алтаря Неба, а в том, чтобы оказаться в нужный момент в нужном месте: не вылезти слишком нахально вперед, но и не остаться совсем уж в задних рядах. Целые сутки чиновники не спали, боясь опоздать к отправлению императорской процессии, и испытывали другие невероятные, по их мнению, муки, рядом с которыми меркли все страдания простого народа.

Императору, впрочем, тоже приходилось несладко. За несколько дней до выезда к алтарю Неба он начинал держать строгий пост. Никакой животной пищи не допускалось, рекомендовалась родниковая вода и еда, в которой, по мнению китайцев, содержалось много янского начала, — плоды гинкго, орехи, семена растений. Дело в том, что солнце по-китайски так и называется «Тай ян», то есть Великий ян. И, конечно, обращаясь к небу и солнцу, нужно было стать к ним как можно ближе, а достигалось это, в частности, усилением янского начала в самом императоре.

Портрет императора Канси работы неизвестного автора. Изображение Wikimedia Commons

Если вспомнить, что обед императора, согласно ритуалу, состоял из 108 блюд, можно себе представить, на какие жертвы шел сын Неба, отказываясь, пусть и ненадолго, от привычного изобилия. Правда, последний китайский император Пу И жаловался, что на его памяти не все блюда оказывались свежими и далеко не все — вкусными, но даже при нем было из чего выбирать.

По ходу императорского выезда стояли своего рода полевые кухни, предназначенные для тех, кто захочет немного подкрепиться. Свои продукты предлагали как простые смертные, так и монастыри. Монастыри обычно продавали не просто горячую еду, а еду, которая поддерживала силы, поднимала тонус, укрепляла защитные силы организма. Кроме того, императорскую процессию сопровождали также представители знаменитых аптек. В дороге они предлагали всем желающим оздоровительные чаи, целительные каши и тому подобную еду, традиционно востребованную в Китае в этот сезон.

Вино — средство от всех болезней

Были у императора и его свиты и другие зимние забавы. Так, на севере Пекина располагался Мулань-вэйчан или охотничьи угодья Мулань. В декабре, когда все самые важные дела были уже закончены, император рассылал знатным подданным приглашения на зимнюю охоту. Надо сказать, что во времена империи Цин, когда Китаем правили маньчжуры, охота была не просто развлечением, а, как сказали бы в советские времена, делом чести, делом доблести и геройства. Главными умениями маньчжура считались тогда искусство наездника и навык меткого стрелка. Этим маньчжуры отличались от коренного народа Китая — ханьцев, которые и лошадей побаивались, и вояками были неважными.

Императорская охота. Изображение с сайта Wikiwand.com

Таким образом, в эпоху Цин охота воспринималась как идеальный отдых для настоящего маньчжура, и времени ей уделяли немало. Длиться она могла от нескольких дней до нескольких недель. В охоте, разумеется, участвовал и сам император. Охотились чаще всего на оленей и кабанов, хотя иногда к месту охоты специально привозили заранее отловленных медведей и тигров. Тем не менее именно дикий кабан считался на охоте главным трофеем, именно его труднее всего было взять. Объяснялось это не только его свирепостью, силой и неутомимостью, но и специфическими замашками. Кабаны регулярно терлись боками о стволы хвойных деревьев и перемазывались в смоле, после чего валялись в песке. В результате на их шкуре постепенно нарастала своего рода броня, перед которой оказывались бессильны не только лук и арбалет, но даже пика. Таким образом, справиться с кабаном можно было, только подойдя к нему совсем близко и точно поразив в какое-то уязвимое место, например в глаз. Но если уж охотнику все-таки удавалось добыть кабана, это свидетельствовало о его необыкновенной отваге, силе и ловкости.

Мулань-вэйчан и до сих очень популярен у китайцев. Правда, там уже не охотятся, зато эти места оборудованы для современного отдыха — здесь есть поля для гольфа, площадки для сноуборда, специально проложенные лыжни.

Вообще, былая кровожадность китайцев потихоньку снижается. И хотя сегодня охота в Поднебесной переживает второе дыхание, но это вполне мирная охота, а именно сафари с фотоаппаратом. Как раз на декабрь выпадает пик сезона, когда любители экологических приключений следуют за перелетными птицами. Именно туры по путям миграции птиц сейчас очень популярны в КНР. Так, например, в провинции Юньнань, в районе Вэймин Цаохай есть места, где на зимовку одновременно собираются более 185 разновидностей птиц. Китайцы называют эти территории прекраснейшим в мире местом для наблюдения за птицами. В качестве приятного бонуса любителям пернатых предоставляются также живописные местные озера, богатые рыбой и вкуснейшими креветками. Кроме того, там делают гречишное вино. Таким образом, даже если по каким-то причинам с птицами вам не повезет, всегда можно утешиться гастрономическими радостями.

Старинное изображение китаянки с бокалом вина. Иллюстрация с сайта Circleofwinewriters.org

Кстати сказать, еще одна декабрьская китайская забава — пирушки по случаю сбора друзей. Обычаю этому как минимум тысяча лет, он берет начало еще во времена династии Сун (960-1279 гг). Китайский Новый год, он же праздник Весны Чунцзе чаще всего приходится на январь-февраль, и в Поднебесной его традиционно встречают в кругу семьи. А вот декабрь стал временем для встречи друзей. Не только сегодня, но уже тысячу лет назад наиболее продвинутые друзья собирались вместе и устремлялись в гастрономические туры. Чаще всего местом притяжения таких компаний становился регион Сучжоу-Ханчжоу. Почему именно там? Во-первых, это юг, где даже зимой довольно тепло. Конечно, есть в Китае места и поюжнее, но Ханчжоу и Сучжоу считались цивилизованными землями, куда не зазорно было приехать благородному мужу. Что говорить, если уже в XI веке губернатором Ханчжоу был не кто-нибудь, а выдающийся китайский поэт Су Дунпо, знавший толк как в выпивке, так и в закуске. Человек с развитым художественным вкусом мог насладиться здесь и прекрасной южной оперой, и великолепными пейзажами, не говоря уже о собственно гастрономических удовольствиях. Этот регион испокон веку славился как центр производства отличного вина, в том числе знаменитого гуйхуа-цзю, вина, настоянного на лепестках османтуса.

Считается, что вино китайцы начали делать уже в эпоху Ся, то есть еще в третьем тысячелетии до нашей эры. Сначала оно было из гаоляна, но уже в эпоху Чжоу (1045 год до н. э. — 221 год до н. э) китайский винокур Ду Кан усовершенствовал технологию, и вино стали производить практически из всего, что было под рукой. За такое великое открытие Ду Кана возвели в ранг божества виноделия, каковым он остается и по сей день. Тогда же, в эпоху Чжоу, при дворе правителя появляется должность особого чиновника, который занимается исключительно наблюдением за изготовлением вина.

И если на севере вино к декабрю еще не успевало созреть, то в Ханчжоу и Сучжоу местное молодое вино уже вполне годилось к употреблению. Оно было не только вкусным и ароматным, оно также считалось целебным. По убеждению китайцев, здешние вина являются хорошим средством против ревматизма, болезней «ветра и холода», депрессий. Кроме того, они улучшают состояние крови, что считается едва ли панацеей от всех болезней — ведь именно с током крови связано течение универсальной энергии ци в теле человека. Ну и, наконец, по самым верным свидетельствам, местные вина отлично подходят для дружеских пирушек — хотя бы потому, что пьются они очень легко и после них не болит голова. Кроме того, эти вина настраивают собеседников на самый приятный лад, вынуждая их обращаться к стихам, песням и прочим благородным видам времяпрепровождения.

Иди ты… к Мао!

В декабре, как раз в дни зимнего солнцестояния, одним из мест притяжения благородных мужей в старом Китае становился город Цюйфу — родина Конфуция. Дело в том, что в это время принято было возносить благодарности учителям и обращаться к главному китайскому учителю Конфуцию, возведенному практически в ранг божества. Его просили поспособствовать в карьерном росте и получении хороших и денежных должностей. В эти дни многие люди, в том числе чиновники, отправлялись в Цюйфу, где находится фамильная резиденция и главный храм Конфуция. Тут же проводились ярмарки, на которых торговцы предлагали всем желающим купить так называемые «четыре драгоценности кабинета ученого» — бумагу, кисти, тушь и тушечницы.

Когда после Синьхайской революции 1911 года пала последняя китайская династия Цин, в стране началась смута. Японская оккупация и гражданская война способствовать путешествиям явно не могли. Если люди и перемещались с места на место, то это скорее можно было назвать бегством. Однако после прихода в 1949 году к власти коммунистов и установления КНР туризм стал снова возрождаться — правда, в довольно специфической форме. Дело в том, что при Мао Цзэдуне празднование китайского Нового года властями не поощрялось, зато 26 декабря весь Китай отмечал другой праздник — день рождения Великого кормчего. Под этим соусом для трудящихся организовывались туры в провинцию Хунань, где Мао родился, а также в город Яньань, где он устроил себе резиденцию во время гражданской войны

Целые толпы пролетариев и крестьян приезжали сюда по разнарядке, чтобы выказать любовь и почтение великому вождю. Попасть в число коммунистических паломников мог далеко не всякий, для этого требовалось ударно трудиться, проявлять верность партии и идейную зрелость. При жизни Мао людей свозили сюда на грузовиках прямо с предприятий — и это считалось поощрением и наградой.

Китаянки фотографируются с Сантой. Фото с сайта Chinawhisper.com

Однако и после смерти Великого кормчего места эти не стоят пустыми. Они и до сих пор вызывают большой интерес как китайских, так и иностранных путешественников, — сейчас такого рода туризм называется красным.

В наши дни китайцы очень много путешествуют по Китаю. Число внутренних туристов ежегодно исчисляется здесь десятками миллионов. Конечно, китайцы ездят и за границу, но мода на Запад в последнее время несколько поутихла. Во-первых, китайцев уже не так ждут за границей, как раньше, — не всем нравятся их манеры. Во-вторых, нынешний председатель КНР Си Цзиньпин не очень поощряет увлечение Западом. Несмотря на это, зимние западные направления все еще в тренде. Оказаться в разгар Рождества где-нибудь в Европе, послушать варварские западные песни, попрыгать под музыку, подергать Санту за бороду, чтобы узнать, настоящая она или накладная, попробовать западную еду и потом всю жизнь рассказывать, какая она невкусная, — лучшего развлечения для китайца и быть не может.

Те же, кому на западный вояж не хватает смелости или денег, едут поближе, например в Россию. Особенно популярны тут декабрьско-январские туры. Дело в том, что в Китае снег ложится только в самых северных районах. Пару раз за зиму небольшой сухой снежок может выпасть даже в Пекине, однако он быстро тает или его просто уносит сильным ветром. Большинство же китайцев в жизни своей снега «живьем» не видели, поэтому их так привлекает зимой Россия — родина снега.

Впрочем, с нынешней зимой жителям Поднебесной не повезло. Это понятно уже потому, что китайцев в Москве и Питере сейчас гораздо меньше, чем обычно. В чем же проблема, скажете вы? Ответ прост — в этом году нет снега. А нет снега — нет и китайцев.