Декоративная защита

В институте адвокатуры Узбекистана назрел целый ряд проблем — настолько болезненных, что недавно созданная рабочая группа Палаты адвокатов даже подготовила проект постановления президента республики «О мерах по дальнейшему совершенствованию института адвокатуры и коренному повышению статуса адвокатов». Будущему постановлению даже присвоили номер — 16725. Данный проект вызвал множество откликов среди рядовых адвокатов. Подробности – в материале «Ферганы».

Преамбула: как все начиналось

До создания Палаты адвокатов в Узбекистане существовала Ассоциация представителей этой профессии. А собственно Палата была создана в сентябре 2008 года, когда прошла учредительная конференция этой структуры. Ей предшествовал сперва майский (того же года) Указ президента Ислама Каримова «О мерах по дальнейшему реформированию института адвокатуры Узбекистана», а затем — датируемое тем же месяцем постановление правительства «Об организации деятельности Палаты адвокатов Узбекистана» за подписью бывшего на тот момент премьер-министром Шавката Мирзиёева.

Главным отличием Палаты от Ассоциации, где членство являлось добровольным, стало обязательное вступление в ряды вновь создаваемой организации всех адвокатов республики.

«Палата адвокатов Республики Узбекистан является некоммерческой организацией, с правами юридического лица, которая вместе с ее территориальными подразделениями, создаваемыми в Республике Каракалпакстан, областях и г. Ташкенте, образует единую систему самоуправления адвокатуры; действует на основе принципа невмешательства в деятельность адвокатов, осуществляемую в соответствии с законодательством; финансируется за счет вступительных и членских взносов адвокатов и иных средств, не запрещенных законодательством; является правопреемником по правам и обязательствам Ассоциации адвокатов Узбекистана», — говорилось в указе Каримова. Многие тогда обратили внимание на провозглашенный «принцип невмешательства в деятельность адвокатов» и в целом отнеслись к указу с воодушевлением.

Но в постановлении правительства «принцип невмешательства» уже исключался, кроме того, согласно новому документу, председатель Палаты адвокатов и его заместители избирались по представлению Министерства юстиции. То есть находились в прямой зависимости от государства. Кстати, спустя некоторое время указ Каримова с сайта President.uz загадочным образом исчез.

Победа?

Согласно нынешнему проекту постановления Палата адвокатов вновь отделяется от Минюста. И, как полагает рабочая группа, государство готово на это пойти.

В проекте, в частности, говорится о «системных проблемах и недостатках», которые мешают созданию «современной, эффективно и качественно функционирующей судебно-правовой системы».

Авторы постановления признают, что «не обеспечена подлинная институциональная независимость адвокатуры», «сохраняются инструменты государственного контроля над допуском к профессии адвоката», а нормативное регулирование адвокатуры как госинститута «не отвечает принципам демократии, равенства, пропорциональности, коллегиальности, открытости и подотчетности».

«Процессуальный статус адвоката в уголовном процессе и судопроизводстве не отвечает требованиям современных международных стандартов, — говорится в проекте. — Сохраняется дисбаланс в процессуальных правах стороны обвинения и защиты, нарушающий принцип состязательности и равенства сторон, в том числе на досудебной стадии».

О сложившейся в Узбекистане практике назначения адвокатов за счет государства сказано, что она «не соответствует международным стандартам».

В постановлении говорится о необходимости обеспечить подлинную независимость адвокатуры и об упразднении «контрольных и управленческих полномочий Министерства юстиции»: нормативное регулирование адвокатуры должно полностью перейти в ведение Палаты адвокатов.

Под проектом постановления уже появилось множество комментариев адвокатов и им сочувствующих – не только с выражениями одобрения, но и конкретными предложениями. Приведем несколько наиболее интересных из их числа.

Члены Палаты адвокатов Узбекистана. Фото со страницы @chamberoflawyers.uz в Facebook

«…Когда все адвокаты были объединены в Палату адвокатов в 2008 году, предполагалось, что Палата станет независимым органом профессионального самоуправления, будет вводить общие для адвокатов этические нормы и контролировать их соблюдение. Реформа 2008 г. привела к тому, что был создан аппарат контроля над адвокатами, в итоге желающих вступить в ее ряды сильно поубавилось, сама Палата превратилась в бюрократический орган, который не защищал адвокатов, а, наоборот, “держал адвокатов в ежовых рукавицах”, — пишет Гульнора Ишанханова. — Как известно, в атмосфере страха за свою лицензию адвокат не может принципиально отстаивать интересы своего доверителя и подзащитного. Поэтому согласна с позицией Палаты адвокатов, что реформа адвокатуры является актуальной, о чем также отметил Спецдокладчик ООН по независимости судей и адвокатов во время визита в страну в 2019 году. Это важно не только для адвоката, но и для людей».

«В пункт 3 необходимо внести, что адвокат с момента представления ордера имеет право ознакомиться со всеми материалами уголовного дела в подшитом виде», — считает Юнусбек Насиров.

«Установление уголовно-процессуальным законом обязательного заключения типового соглашения между подозреваемым/ адвокатом об оказании юридической помощи по назначению. Пояснение: больше 80% уголовных дел расследуются и рассматриваются в судах по назначению органов расследования и судов, что требует относиться крайне серьезно к такому способу обеспечения защиты. Больше всех нареканий и недовольств качеством защиты по назначению. Установление подобного порядка: а) вносит ясность правам и обязательствам сторон, в распоряжении у подозреваемого/ обвиняемого будут полные данные о защитнике, у защитника будет возможность убедиться в добровольном избрании подзащитным данного способа использования права на защиту (почти никогда согласие на назначение защитника не оформляется письменно. Множество случаев, когда подследственный не понимает сущности обеспечения его права на защиту путем назначения защитника, не осведомлен о данных адвоката, кроме его фамилии и имени)», — предлагает Шухрат Ахмедов.

«Помимо изучения дисциплины «Адвокатура» в рамках бакалавриата и магистратуры в Ташкентском государственном юридическом университете, целесообразно организовать на коммерческой основе послевузовские профессиональные подготовительные курсы для будущих адвокатов по образцу курсов Высшей школы экономики РФ . К преподаванию профильных дисциплин и проведению практических занятий предлагаю привлечь действующих адвокатов и психологов с многолетним опытом, — выступает со своим предложением Зиёда Атаходжаева. — Также включение в программу курсов практических занятий, направленных на развитие так называемых soft skills (скорость адаптации, коммуникация, работа в команде, эмоциональный интеллект, управление временем, лидерство, решение проблем, критическое мышление), послужит повышению эффективности адвокатской деятельности».

Возвращение в доисторический век?

О том, что происходит сегодня с адвокатурой, и о профессии адвоката в современном Узбекистане «Фергана» спросила знаменитых узбекистанских защитников — Сергея Майорова (адвокатская фирма SIMAY KOM, в разные годы защищал известных в Узбекистане журналистов и правозащитников) и Тимура Бабаджанова (адвокатское бюро Trusted Lawyers; в качестве защитника, в частности, вел дело о сносе военного городка).

— Адвокат – одна из самых престижных и высокооплачиваемых профессий в развитых странах. Актуально ли данное утверждение для Узбекистана?

Сергей Майоров: Нет, в Узбекистане данное утверждение неактуально.

Сергей Майоров. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

Тимур Бабаджанов: Высокооплачиваемая — нет. И это смотря с кем сравнивать. Но так скажу: определенных ставок у нас нет. Есть минимальный порог, а дальше уже – кто как. Существуют разные адвокатские формирования: коллегии адвокатов, адвокатские фирмы, адвокатские бюро и юридические консультации. И везде адвокат сам определяет свое вознаграждение. Он может вообще ничего за месяц не заработать, но при этом все равно обязан делать различные отчисления – взносы в Палату адвокатов, налоги государству и так далее.

— Может ли адвокат ощущать себя независимым? Насколько силен контроль со стороны Минюста?

Майоров: Адвокат, безусловно, не относится к категории профессионалов, которые в Узбекистане могут ощущать себя независимыми. Причем, когда мы говорим о зависимости, то следует уточнить, что это зависимость не столько и не только от Минюста. Это зависимость другого плана. От Минюста адвокат получает лицензию и удостоверение. Причем это делается в автоматическом режиме (если сданы экзамены, и адвокат работает в одном из адвокатских формирований). Зависимость от Минюста была в ситуации, когда дело адвоката рассматривалось в дисциплинарной комиссии (по жалобе на него), там половина членов комиссии были представители этого министерства. Поэтому говорить сейчас о зависимости адвоката от Минюста неактуально. Но есть зависимости адвокатуры от него: председатель Палаты избирается из числа кандидатов, предложенных именно Минюстом.

Перейду к теме: от кого, от чего зависим адвокат в своей профессии и в шагах, направленных на оказание помощи своему подзащитному. Наш Уголовно-процессуальный кодекс «заточен» так, что у адвоката очень мало инструментов для оказания эффективной помощи подзащитному. А если подзащитный арестован, то следователь может легко «уговорить» его отказаться от неудобного адвоката в пользу «карманного». Следователь и суды легко отклоняют ходатайства адвокатов, при этом и следователи, и судьи не несут никакой ответственности за это. А механизма их «приструнить» нет.

Когда подзащитный видит, что его адвокат неэффективен, что от адвоката ничего не зависит, то он отказывается от его помощи. Нет равенства между стороной обвинения (прокурором) и защитой в суде. Это тоже разновидность зависимости – как поведет себя на суде гособвинитель: к нему суд прислушивается, к адвокату – нет. Здесь более актуальна тема зависимости суда. Я заявлял неоднократно раньше, заявляю и сейчас: наши суды в уголовном производстве нельзя назвать независимыми.

Бабаджанов: Контроль – нет. В принципе, что может сделать Минюст? Ну да, у меня были случаи, когда вмешивался Минюст. Но как? На уровне – «сидите спокойно». И я тогда даже судился с городским управлением Минюста. Проиграл. Но это было давно, лет пять назад. Сейчас, в принципе, такого нет. На сегодняшний день Минюст только лицензирующий орган, ни больше ни меньше: выдача удостоверений, регистрация формирований и так далее. А вот Палата адвокатов может быть карательным органом, поскольку именно при ней существует квалификационная комиссия, но иногда и защищающим органом. Как можно «наехать» на адвоката? Только через Палату. И, если есть основания для дисциплинарного производства, они его возбуждают, если нет, то отказывают. В моем случае могу сказать так: в прошлом году на меня жаловались, и на мое счастье Палата вынесла решение в мою пользу.

— Каковы членские взносы в Палату адвокатов Узбекистана? На что идут эти средства – Палата отчитывается перед своими членами?

Майоров: 0,5 базовой величины оклада в месяц. Это значительные средства: 111 500 сумов. Если их умножить на количество адвокатов во всей республике, а это примерно 3800 человек, получится 423 млн 700 тысяч сумов (более $385 545). Они идут на содержание руководителей и персонала Палаты и ее территориальных управлений, содержание зданий, на оргтехнику и так далее. К сожалению, никто из рядовых адвокатов не знает расклад расходов. Механизма сделать прозрачными расходы Палаты тоже нет. Имеется Ревизионная комиссия. Теоретически она может ответить на этот вопрос. Я — нет.

— С 2018 года адвокатам выдаются лицензии по специальностям: экономическое, административное, уголовное судопроизводство и прочее. Продолжается ли такая практика? И сложно ли вообще в Узбекистане получить адвокатскую лицензию?

Майоров: Да, такой порядок есть: лицензии двух видов. Один вид – для работы по уголовным и административным делам, второй – по гражданским и экономическим делам. Нужно сдать экзамен, пройдя предварительно стажировку и имея стаж по специальности. Для студентов, окончивших вуз, это невозможно (опять-таки надо иметь стаж по специальности). Для тех, кто давно в юридической сфере, полагаю, особых трудностей нет. Освежи в памяти нормативные документы по своей специальности — и иди сдавай экзамены. Но тут зачастую срабатывает психологический фактор: кандидат много лет проработал на юридических должностях, он уже в возрасте — и вдруг не сдаст экзамен! Это как бы стыдно. Плюс наша ментальность.

Бабаджанов: Да, есть такое. А насколько сложно – существует порядок: если вы сдаете экзамен и хорошо знаете предмет, в принципе, сложностей нет. К примеру, если вы сдаете на водительские права, знаете все правила и умеете водить, то эти права получите. Кстати, сейчас Палата организовывает онлайн-трансляции экзаменов. То есть любой желающий, даже не юрист, может на ее странице в сети Facebook эту трансляцию посмотреть, что, в общем-то, делает экзамены прозрачными.

— За годы вашей практики ощущали ли вы помощь от Палаты? Если да, то в чем? Если нет, то не считаете ли вы, что это рудиментарный орган?

Майоров: Реальной помощи не ощущал. Да я в ней и не нуждаюсь. Лишь бы не было помех со стороны Палаты. Трижды был на дисциплинарных комиссиях по жалобам клиентов со стороны оппонентов (мои клиенты на меня не жаловались). Дисциплинарная комиссия могла лишить меня лицензии. Обошлось.

Конечно, должен быть координирующий орган адвокатуры, поэтому нет, не рудиментарный. Но наряду с функцией координации должно быть еще много других функций: организация профессионального обучения и повышения квалификации; разработка стандартов профессиональной деятельности адвокатов, стажеров, помощников адвокатов; разработка стандартов документации адвокатуры; связь с международными структурами, в том числе адвокатскими; работа по приведению работы адвокатов в соответствие с международными стандартами; организация обмена опытом с зарубежными аналогичными институтами.

Бабаджанов: Да, ощущал. В моей практике было дело, и благодаря вмешательству Палаты, меня оставили в покое.

— За последние годы в Узбекистане проведен ряд реформ в судебно-правовой системе, результатом которых, в частности, стало появление оправдательных приговоров. Связано ли это с предоставлением адвокатам большей свободы действий?

Майоров: Считаю, что эти «послабления» произошли благодаря движениям и воле сверху. Это в том числе результат давления на нашу власть со стороны международных институтов. И понимание того, что проведенные «послабления» — это вопрос создания положительного имиджа Узбекистана на международной арене. Заслуги адвокатов в этом нет. Никакой свободы действий адвокатам не предоставлено.

Тимур Бабаджанов. Фото из личного архива

Бабаджанов: Нет, поскольку это связано с изменениями в самой судебно-правовой системе. До 2017 года, когда произошли эти изменения, о наличии оправдательных приговоров лично я не слышал. При этом подсудимые оправдательными приговорами считали применение к ним актов об амнистии. Вот представьте себе, картина была такая: идет уголовный суд, на скамье подсудимых сидит человек, в отношении которого была избрана мера пресечения – заключение под стражу. И вот адвокат доказывает, что подсудимый невиновен. А теперь давайте посмотрим, через кого проходит уголовное дело. Следователь предъявляет обвинение, его утверждают начальник следственного отдела и прокурор, который направляет ходатайство в суд об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а суд удовлетворяет его. То есть к предыдущим троим у нас добавился судья. И вот идет судебное заседание, на котором гособвинение представляет уже другой прокурор, и он является пятым человеком, считающим подсудимого виновным. И тут выясняется, что человек невиновен, следовательно, все пять человек, уже лишивших его свободы, являются некомпетентными. Получается, подсудимого и тех пятерых нужно поменять местами. И кто раньше это делал? Никто.

А изменения произошли, на мой личный взгляд, после того как к нам пришел новый президент. Который однажды в своей речи спросил, почему у нас оправдательных приговоров нет? И вот после этого таковые появились. Мало, конечно, но они есть. И даже случаются пересмотры старых дел, и людей начали выпускать. Другое дело, что оправдательные приговоры подразумевают выплаты со стороны государства денежных средств за причинение физического и морального ущерба, а государству это невыгодно.

— Какие основные реформы необходимы в стране для дальнейшего улучшения системы адвокатуры?

Бабаджанов: Реформы? Уравнение адвокатов с прокурорами. Сейчас же адвокаты находятся, скажем так, в подвале. У стороны обвинения прав намного больше, чем у адвокатов. Элементарно прокурор имеет право вынести протест, который будет рассмотрен, адвокат – нет. Он может лишь с согласия клиента подать жалобу, и некий человек будет решать, есть ли основания для возбуждения надзорного производства.

Или другой пример: месяца полтора-два назад адвокатское сообщество возмутилось тем, что у нас вышел закон, согласно которому с санкции прокуроров разрешено прослушивать все телефонные разговоры и просматривать все почтовые сообщения адвокатов. Мотивировали это тем, что адвокаты помогают предположительным преступникам. Но в юридической помощи у нас по Конституции никому не может быть отказано. А где у меня гарантия, что теперь все мои переговоры с подзащитными не будут прослушиваться? И как я теперь гарантирую своему подзащитному соблюдение адвокатской тайны, которую никто не вправе нарушать? Короче говоря, закон, который сейчас приняли, — возвращение в доисторический век.

Майоров: Власть (государство), да и само общество адвокатов не слышат и не слушают. В который раз мы, адвокаты, убедились в этом в марте-апреле сего года. С какой незаконной легкостью был принят закон о прослушке адвокатов! Разрешающие вождение стикеры на машины во время карантина адвокатам тоже не дали... Но, даже если бы нам дали эти стикеры, ситуация с защитой интересов наших подзащитных и доверителей вряд ли изменилась бы. Выскажу обидную для адвокатов мысль: мы как были нули без палочки в системе, так ими и остаемся, мы фактически декоративный элемент. А адвокатуре нужно перестать быть декорацией, она должна стать инструментом защиты прав и свобод, гарантированных Конституцией.

Что создаст авторитет адвокатуры как государственного института? Несколько механизмов. Во-первых, жесткое наказание следователей, прокуроров, судей, хокимов (глав администраций), министров, которые позволили себе то ли по глупости, то ли по неопытности, то ли по внутреннему убеждению игнорировать законные требования адвоката.

Во-вторых, общество должно взять за правило: приглашение адвоката для решения правовых вопросов укрепляет позиции лица, обратившегося за помощью, потому что госчиновники вынуждены выполнять законные требовании адвоката.

Если услуги адвоката будут широко востребованы обществом, то это приведет к росту их доходов. А стабильный высокий доход позволит адвокатам стать подлинно независимыми.

Введение гибкого механизма фиксации гонорара адвоката. Сегодня значительная часть гонорара самому адвокату не достается: часть уходит на содержание адвокатских формирований, другая часть, называемая заработной платой, уменьшается за счет членских взносов и налогов. На практике адвокат не заинтересован показывать всю сумму гонорара и переводит часть заработка в серую зону. Нужен механизм, стимулирующий адвоката фиксировать весь свой гонорар в белой зоне.

А высокий престиж профессии адвоката наряду с материальной независимостью будут стимулировать адвокатов к постоянному повышению своей квалификации и способствовать притоку в профессию наиболее способных, амбициозных и смелых молодых специалистов. Конкуренция в адвокатской среде заставит покинуть профессию слабых и «карманных» адвокатов.

* * *

Рабочая группа внесла в проект постановления президента об адвокатуре пункт о необходимости законодательно закрепить положение, согласно которому «не допускается привод, личный обыск адвоката, досмотр его жилого и служебного помещения, багажа, личного и служебного транспортного средства, допрос адвоката по вопросам его профессиональной деятельности, а равно досмотр и контроль его почтовых, курьерских отправлений, телеграфных и иных сообщений, электронных носителей информации, прослушивание переговоров, ведущихся с телефонов и других телекоммуникационных устройств адвоката, снятие с технических каналов связи информации, связанной с адвокатом».

Предполагается, что постановление будет подписано Шавкатом Мирзиёевым к сентябрю нынешнего года.